Друзья, сей исповеди слово
Звучит уже не в первый раз,
Но я безвластен… память снова
Мне воскресила этот час…
Судьбы уроки очень просто
Порою пишутся в сердцах,
Но жаль, не все… Нередко остро
Немая боль блеснёт в глазах.
Мы — люди… да… я понимаю,
Но извинения искать
Нам в том не стоит, постигая,
Что сердцу силой приказать
Забыть о чём-то невозможно.
В нём сохранится непреложно
Ошибок горечь не на день,
Но через годы, словно тень,
Идти по следу будет с нами.
За шагом шаг, и день за днём,
Не отступая. Чтоб потом
Тревожить наши сны ночами.
Я молод был… «Кто не был молод,
Тот не был глуп» – так говорят.
И мир, что на двое расколот,
Нам даст иль жизнь,
Иль горький яд.
А выбор, сделанный однажды,
Для нас направит курс судьбы.
Но чтоб прожить повторно, дважды…
К несчастью, не способны мы.
В определении высоком,
Нам дано время кратким сроком.
Чтоб каждый в этой жизни смог,
Избрать одну из двух дорог.
И я стоял тогда, не зная,
Что ждёт экзамен впереди.
К себе манила жизнь земная,
Своей свободой предлагая
Земные блага… я, не зная,
Был увлечён ей. Но внутри,
Воспламеняясь понемногу
Мольбой, душа взывала к Богу.
В тот страшный день я был с друзьями.
Обычно, просто, как всегда…
Работы время, и над нами
Сияло солнце. Небеса
Своей обычной красотою
Молчали в царственном покое.
И я заметил, как тогда
К нам быстро женщина бежала.
И громко нас к себе звала.
В ней отчаяние дышало
Немою болью. Злая весть
Её влекла. – «Машина есть?!
Ребята! Срочно!! Помогите!!!
Пока есть время. Кто водитель?!
Минуты дороги. Скорей!..»
Я сел в машину вместе с ней…
И до упора выжав газ,
Мы мчались… помню как сейчас,
Как мы летели по дороге.
Как сердце билось от тревоги,
Волнуя горьким чувством грудь.
Я не забуду этот путь
До самой смерти… Эту повесть
Мне с болью воскрешает совесть.
Я ярко помню этот миг,
Когда разбитый грузовик
Лежал… мы только подоспели.
Мы помогали, как умели.
Но трудно позабыть о том
Мгновеньи горьком, я доныне
Ночами слышу, как в кабине
Звучал чуть слышный женский стон.
Мы осторожно доставали
Её оттуда, но она
Сильней стонала. Кровь текла
Из ран глубоких. Сердце рвали
Её слова, они звучали
С такою грустною мольбой:
«Я жить хочу..»… Создатель мой!
Какою болью эта фраза
Терзает ум и сердце сразу.
Ещё не мать, но ею вскоре
Она должна была бы стать.
Мне невозможно передать
Мольбу, горящую во взоре.
В лице усталом ни морщины,
Цветущей юности печать.
Я вздрогнул, услыхав опять
Тот голос сдержанный: «Мужчина,
В больницу, срочно!». Сев в машину,
Мы мчались жизнь её спасать.
Я отступаю здесь немного…
Друзья… я с детства верю в Бога.
Но нужен был мне только миг,
Чтоб всей душой своей постиг
Святую правду от начала:
Что только верить – это мало…
Порою в жизни совесть мерят
Путём бесчувстенно пустым.
Живут как все… но в Бога верят
Умом, безжизненно плотским.
Тот миг открыл мне очень много
И очень много показал.
Когда впервые голос Бога
Внутри себя я услыхал.
«Сын Мой, скажи ей в это время,
Что за неё Я кровь пролил.
Что Я, греха снимая бремя,
Надежду к жизни подарил.
Скажи, что Я, лишь Я от смерти,
Её сейчас спасти могу»… но я молчал…
Друзья, поверьте… мне позабыть минуту ту
Навеки память не позволит.
Как много горечи и боли,
Звучало в ней в тот страшный час!
Я, молча, выжимая газ,
В своём молчаньи роковом,
Летел скорей в больничный дом.
Одно лишь слово повторяя,
Как оправдание: «Потом…».
«Я жить хочу!..» — она стонала.
Я в зеркало смотрел назад,
Мучительно встречая взгляд…
И снова в сердце прозвучало:
«Сын Мой, скажи!!!» — я стал молиться:
«Господь, мне только бы в больницу
Её доставить. А потом
Я обязательно о всём
Ей расскажу… о счастье рая,
И о прощении Твоём…
Господь! Господь, я умоляю!!
Я непременно обещаю,
Что всё скажу ей… но… потом.»
Другая женщина со мной,
Писала адрес на листочке.
«Как звать тебя? Где город твой?»
Вопрос, ответ, вопрос… и точка.
Мы скоро прибыли на место.
Врачи, носилки, чистый стол.
Хирург в халате. Я ушёл.
Мне было больно. Душно… Тесно.
Подавлен мрачною тоской,
Я ехал медленно домой.
Настала ночь, мерцали звёзды…
Смотря на них, глотая слёзы,
Я чувствовал тоску в душе.
Моя мольба, рыданьем полна,
Рвалась к небесной вышине.
Но небеса в тот час безмолвно
Не отвечали вовсе мне.
Меня буквально убивала
Картина пройденных часов.
И память, вновь и вновь, устало
Напоминала всё, без слов.
Как жаждал я грядущим утром
Вернуться к ней и рассказать
О Боге. И с рассветом будто
Мне стало легче. Я опять был на дороге,
Я стремился в больницу к Вале.
Я молился, чтоб слово вечности коснулось
Её своею глубиной. И чтоб душа её проснулась
Для жизни чистой и святой.
Я помню, очень торопился.
Как сильно я тогда стремился,
Желая только рассказать
О Господе. И вот опять
Передо мною та больница.
Я помню, сердце стало биться
Как будто раза в три быстрей,
Железным молотом стуча
В моей груди. Как у дверей
Я с нетерпеньем ждал врача.
Вот вышел он в халате белом.
Да, это он. Я подошёл,
И обратясь к нему несмело,
Сказал: «Простите, я пришёл
Узнать о Вале… Как ей? Лучше?»
Я замолчал, терзаясь жгуче.
Какой сейчас он даст ответ?..
И как-то тихо и устало
В больнице эхом отдавало
Печально: «Вали больше нет…
Часа в четыре этим утром
Она скончалась…». Мне как будто
Слова ударили ножом.
И я услышал, как потом,
Звучало, будто издали:
«Ребёнка… так и не спасли.»
Что было дальше, я не слушал.
В глазах померкло, стало душно.
И тихий стон: «я жить хочу»,
Подобно острому мечу,
Пронзил невыразимым чувством.
И как-то горестно и грустно,
Звучал в душе усталой звонко
Плач нерождённого ребёнка.
Под сердцем стихший детский крик.
Невинный голос жизни чистой.
Один всего короткий миг,
И ты умолк… угас так быстро.
А душу давит боль виной,
Я, я виновен пред тобой.
К чему теперь мои сомненья?
Господь, я жажду обновленья!
И я хочу теперь всегда
Служить Твоей священной воле.
Служить всю жизнь мою, доколе
В себе имеет жизнь душа.
Служить, пока имею силы
И доверять Тебе, Господь.
Пока холодный мрак могилы
В объятия не примет плоть…
Друзья! Уже промчались годы,
И я не молод, как вчера.
Но сила истинной свободы
Впиталась в душу навсегда.
И для меня не значит много,
Что может быть с грядущим днём.
Я жив лишь тем – что верю в Бога,
Но верю сердцем, не умом…
Я жив лишь тем, что в Божьей воле
Зову и днем, и ночью тех,
Кто изнемог в сердечной боли,
Не зная, как оставить грех.
